Свидетельства

Светоний. Божественный Август. 85. Он написал много прозаических сочинений разного рода; некоторые из них он прочитывал перед друзьями или перед публикой¹. Таковы "Возражения Бруту о Катоне"², - их он читал однажды уже в старости, но, не дойдя до конца, устал и отдал дочитывать Тиберию; таковы "Поощрение к философии" и сочинение "О своей жизни" в тридцати книгах, доведенное только до кантабрийской войны.

Светоний. Божественный Август. 86. (2) <...> он вышучивал своего друга Мецената за его, как он выражался, "напомаженные завитушки" <за манерность>³, и даже писал на него пародии.

Светоний. Божественный Клавдий. 1. (5) <...> гробницу его <отца Клавдия, Друза> он <Август> украсил стихами собственного сочинения, а о жизни его написал воспоминания в прозе.

Свидетельства: отчёты о гос. делах

Светоний. Божественный Август. 28. (1) <...> после долгой и мучительной болезни, когда он даже вызвал к себе домой сенаторов и должностных лиц и передал им книги государственных дел <...>

Светоний. Гай Калигула. 16. <...> Отчёты о состоянии державы, которые Август издавал, а Тиберий перестал, он вновь приказал обнародовать.

[См. также: раздел "Завещание", подраздел "3 свиток, приложенный к завещанию" - А. К.]

"О своей жизни" (?)

Светоний. Божественный Август. 2. (3) <...> сам же Август пишет <в вопросе о предках> только о том, что происходит из всаднического рода, древнего и богатого, в котором впервые стал сенатором его отец.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания: Демосфен и Цицерон. Сопоставление. III. <...> у Цицерона <искали поддержки> Помпей и юный <Октавий> Цезарь, о чём сам Цезарь свидетельствует в записках, посвящённых Агриппе и Меценату.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания: Демосфен и Цицерон. Цицерон. XLV. <...> Цезарь <Октавиан>, устрашённый таким оборотом дел <попытками сената склонить войска к уходу от него>, подослал к Цицерону людей с тем, чтобы они просили и убедили его одновременно добиваться консульства для обоих, а затем, приняв власть, распоряжаться делами, как ему вздумается и руководить юношей, который добивается лишь этого титула и славы. Цезарь сам признаётся, что он боялся роспуска войск и рисковал остаться одиноким, почему и воспользовался вовремя властолюбием Цицерона, побудив его домогаться консульства и обещав поддержать его на выборах.

Аппиан. Римская история. Кн. XVI (= Гражданские войны, IV). 110. Самого Цезаря <Августа> в лагере <Антония во время войны с Брутом и Кассием> не было: из-за приснившегося ему сна он остерегался этого дня, как он сам об этом пишет в своих воспоминаниях.

Аппиан. Римская история. Кн. XVII (= Гражданские войны, V). <Луций Антоний, противник Цезаря Октавиана, пришёл к нему для переговоров.> 42. Когда они оба подошли ко рву, они приветствовали друг друга, и Луций сказал: «Если бы я сражался как чужеземец, Цезарь, я считал бы позорным понесенное поражение и еще более позорной — сдачу; и я мог бы легко освободить себя от этого позора, освободившись от себя самого. Но так как я сражался с согражданами, равными мне по положению, сражался за родину, я не считаю ввиду этого позорным быть побежденным таким врагом. И говорю я все это не с просьбой избавить меня от того, что ты пожелал бы сделать со мной, — ведь ради того, чтобы ты это сделал, я и явился в твой лагерь, не заключив перемирия, но явился лишь для того, чтобы хлопотать для других о прощении справедливом и полезном для тебя. Мне, заявляющему это, следует отделить речь о других от речи о себе, чтобы ты, зная, что я один виновен в происшедшем, весь гнев свой обратил на меня. Не считай, впрочем, что я хочу все это сделать, руководясь своим прямодушием, — это было бы не к месту, — я делаю это лишь ради истины, без которой мне невозможно говорить.
43. Я повел против тебя войну не для того, чтобы, свергнув тебя, принять на себя власть, а чтобы восстановить родине господство знати, прекратившееся с утверждением триумвирата, что и ты сам не станешь отрицать. Когда вы учреждали эту власть, вы, признавая, что она противозаконна, установили ее как неизбежную и временную; она была вызвана тем, что вы не могли договориться с Брутом и Кассием, тогда еще бывшими в живых. Но затем, когда они, возглавлявшие смуту, умерли, а оставшиеся, если они и были из их партии, боролись не за форму правления, а лишь из страха перед вами, когда к тому же истекло и пятилетие власти триумвиров, тогда я считал нужным, чтобы были восстановлены учрежденные нашими отцами магистратуры; я не ставил даже интересы своего брата выше интересов родины, я надеялся убедить его, по его возвращении, добровольно согласиться на отмену власти триумвиров; вместе с тем я спешил провести эту меру, пока нахожусь у власти. И если бы это начал ты, одному тебе принадлежала бы и вся слава за это. Но так как я не убедил тебя, то считал, что смогу, придя в Рим, принудить тебя к этому как гражданин, знатный человек и консул. Это единственные причины, побудившие меня вести войну, а не мой брат, не Маний, не Фульвия, не колонии победивших при Филиппах, не жалость к землевладельцам, лишаемым их владений; ведь и я дал легионерам моего брата устроителей колоний, которые, отобрав у землевладельцев их владения, распределили их между воинами. Но ты выдвинул перед солдатами против меня именно этот вымысел, перенеся причину войны с себя самого на колонии. И преимущественно этим ты завладел их расположением и победил меня: они поверили тому, что война ведется мною против них и что им надлежит защищаться против меня, их обижающего. В войне тебе необходимо было хитрить; а когда ты победил, вышло так, что как ты — враг родины, так и я, желавший принести ей пользу, но не имевший возможности сделать это из-за царящего голода.
44. С этими словами я предаю себя в твои руки, чтобы ты, как я это уже указывал, поступил со мною, как хочешь, и вместе с тем объясняю тебе, что я о тебе думал и раньше и теперь думаю, когда я явился к тебе один. Но достаточно о себе. Что касается моих друзей и всего войска — если только ты не отнесешься к моим словам с подозрением, — я советую тебе то, что для тебя будет наиболее полезным: не причиняй им никакого зла из-за наших с тобой раздоров. Так как ведь и ты человек, судьба которого зависит от случая, а не от чего-то прочного, не отстраняй тех, кто впоследствии, может быть, пожелает при тех или иных обстоятельствах, при той или иной надобности подвергнуться опасности ради тебя. Пойми на этом твоем примере, что нет надежды на спасение никому, кто не одержит победы. Даже если всякий совет врага внушает подозрение, а не доверие, все же я не побоюсь воззвать к тебе с просьбой не наказывать моих друзей за мой проступок или мою судьбу, но все кары сосредоточить на мне, виновнике всего. По этой причине я и оставил всех друзей позади, чтобы не казалось, что, говоря тебе все это при них, я веду хитрую игру ради своих личных интересов».
45. Окончив речь, Луций замолчал, Цезарь же сказал следующее: «Видя, что ты, Луций, идешь ко мне без заключения перемирия, я поспешил тебе навстречу, пока ты находился еще вне моего лагеря, чтобы ты решал, говорил и действовал так, как находишь нужным, являясь еще сам себе господином. Теперь, когда ты предоставил себя в мое распоряжение, как поступают сознающие свою вину, мне незачем изобличать ложь всего того, что ты с таким искусством мне говорил. Решив с самого начала вредить мне, ты и вредил до самого последнего времени. Если бы ты вступил со мной в переговоры о мире, ты почувствовал бы и то, что я тобой обижен, и то, что я — победитель. Но раз ты без переговоров о мире передаешь в мое распоряжение и себя самого, и друзей, и войско, ты тем самым обессиливаешь мой гнев и те полномочия, которые ты дал бы мне, по необходимости, при заключении договора. То, что вы заслужили за свои действия, переплетается с тем моральным долгом, выполнение которого я считаю справедливым. Я предпочту второе ради богов, ради себя самого и ради тебя, Луций: я не обману со своей стороны тех твоих надежд, с которыми ты явился ко мне».
Вот что они сказали друг другу, поскольку то, что сохранилось в мемуарах <Августа>, можно было перевести на греческий язык, руководствуясь смыслом сказанного.

Аппиан. Римская история. Кн. IX (=Иллирийская и македонская). События в Иллирии. III. 14. Пеоны — большой народ около Истра, населяющий все пространство от япидов⁴ до дарданов; пеонами их называют эллины, а по-римски они — паннонии; римляне, как я сказал раньше, их причисляют к Иллирии. Поэтому я и решил сказать теперь и о них, говоря об иллирийских делах. Они прославлены со времен македонян из-за агрианов⁵, которые оказали большую помощь Филиппу и Александру; это пеоны из нижних пеонов, соседи⁶ иллирийцев. Когда на пеонов пошел войной Корнелий⁷, то злополучный исход его похода внушил всем италийцам большой страх перед пеонами, и на долгое время последующим консулам было страшно идти на пеонов. Вот что и сколько я смог найти из древних сообщений об иллирийцах и пеонах. Даже в комментариях второго Цезаря, прозванного Августом, я ничего не нашел более древнего относительно пеонов.
15. А из иллирийцев, как мне кажется, кроме названных народов, еще и другие подчинены римлянам. Но как это произошло, я не знаю: ведь Август описал не чужие деяния, а свои: как отпавших он вновь заставил платить дань и других, еще искони бывших независимыми, подчинил и победил всех, которые живут на вершинах Альп, варварские и воинственные народы, грабившие Италию, как соседнюю с ними страну.

Светоний. Божественный Август. 27. (4) Квинт Галлий, претор, пришёл к нему для приветствия с двойными табличками под одеждой; Октавий заподозрил, что он прячет меч <...> немного спустя он приказал центурнионам и солдатам стащить его с судейского кресла, пытал его как раба, и <...> казнил, своими руками выколов сперва ему глаза. Сам он, однако, пишет, что Галлий под предлогом беседы покушался на его жизнь, а за это был брошен в тюрьму, потом выслан из Рима и погиб при кораблекрушении или при нападении разбойников.

Светоний. Божественный Август. 74. <...> Август пишет, что однажды пригласил к обеду своего бывшего охранника, на вилле которого остановился.

Дион Кассий. Римская история. 48, 44. (2) "Цезарь вернул ребёнка, рождённого его супругой Ливией, его родному отцу Нерону".и⁸

Описание Италии

[Описывающее Италию по регионам сочинение Августа цитируется Плинием Старшим в III-V книгах "Естествознания". Если у кого-то из читающих это есть русский перевод этого источника, прошу написать мне или автору библиотеки. - А. К.]

Непонятное

Светоний. Божественный Август. 62 (2) Вскоре <после того, как разошёлся с Клавдией, падчерицей Антония> он женился на Скрибонии⁹, которая уже была замужем за двумя консулярами и от одного имела детей; но и с нею он развелся, "устав от ее дурного нрава", как он сам пишет.

Светоний. Божественный Август. 86. (2) <...> Марка Антония он прямо обзывает сумасшедшим, утверждая, будто его писаниям дивиться можно, но понять их нельзя; и потом, высмеивая его безвкусие и непостоянство в выборе слов, продолжает: (3) "Ты и не знаешь, с кого тебе брать пример: с Анния Цимбра и Верания Флакка, чтобы писать такими словесами, какие Саллюстий Крисп повытаскивал из Катоновых "Начал"? или с азиатских риторов¹⁰, чтобы перенести в нашу речь их потоки слов без единой мысли?"

Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы. 13. <...> Затем последовали гражданские войны <...> и о Британии, даже после уставновления мира, надолго забыли: божественный Август называл это государственной мудростью, Тиберий - наказом Августа.

Светоний. Божественный Юлий. 55. (3) Он <Гай Юлий Цезарь> оставил несколько речей; однако некоторые среди них приписываются ему ложно. Так, Август не без основания считал, что речь за Квинта Метелла не была издана самим Цезарем, а скорее записана скорописцем, плохо поспевавшим за словами оратора <...> (4) Точно так же не решается Август приписать Цезарю речь перед воинами в Испании¹¹.

[О книге Августа, посвящённой государственным делам, и о "Деяниях Божественного Августа" см. в разделе "Завещание"; сами "Деяния Божественного Августа" - тут. - А. К.]

Примечания

Главная