ДИОН ХРИСОСТОМ.
ИЗБРАННЫЕ РЕЧИ.
LI. К Диодору
| 1 | Меня крайне удивляет, друзья, когда кто-то, не одобряя и не любя какого-нибудь человека, тем не менее, встав, хвалит его в своей речи, а порой впадает при этом в длинный энкомий1, составленный с излишней тщательностью. Ведь у такого человека на совести наиболее постыдные свойства — трусость, ничтожество души и самое последнее дело — раболепство, не зря же говорится у древних: «Молвил ты рабское слово»2. |
| 2 | В самом деле, ну кто, как не раб, тот человек,
который при стольких достойных мужах делает не то, что думает, и поступает
так не по простоте, а по расчету и умыслу, когда восхищается и льстит тому,
кого терпеть не может. О таком человеке это еще мягко сказано! Право же, то, что у нас все хвалят всех, общеизвестно. Я очень за вас рад и считаю вас очень счастливыми, если мы все до такой степени всех любим, ведь одно вытекает из другого. Впрочем, я хотел бы слышать и на агоре, и в других собраниях столько же похвальных речей, сколько приходится выслушивать в совете и экклесии3. У нас же в зависимости от места, где произносят речь, говорят то одно, то другое, и мы, как учащиеся в школах, будем защищать противоположные точки зрения. Поэтому, если чужеземец посетит народное собрание, то ему покажется, будто наш город населяют герои и мудрецы, а если он попадает на агору, то в этом случае нет нужды говорить о том, за кого он нас примет, — так как мы и сами это знаем. |
| 3 | «Что же, — скажет кто-нибудь, — ты выдвигаешь
обвинение произносящим хвалебные речи?» Вовсе нет, клянусь Зевсом, я только хочу, чтобы, насколько это возможно, мы были бы приверженными добру и человечными не только здесь, но также всюду и всегда. Итак, я вижу, что вы уже настолько полно похвалили этого человека, что и добавить больше нечего. Однако следует произнести похвальное слово и в вашу честь, ибо я считаю, что вы намного отличаетесь от всех других народов. Я не стал бы этого говорить, если бы в самом деле не считал так. Ведь все прочие смотрят только туда, откуда ждут выгоды, и расточают похвалы только тем, кто им что-то дает или способен дать, тогда как вы считаете большим делом даже просто готовность или желание дать. Я не говорю, что этот человек не делал |
| 4 | для вас ничего хорошего, ибо он делал, но я подчеркиваю,
что для вас достаточно уже одного его желания. Далее, другие принимают с одобрением даже самое незначительное дело — я имею в виду денежные затраты, тогда как вы считаете гораздо более ценным приносить пользу городу и проявлять свое благомыслие к нему, чем понести для города трату. У других большинство ненавидит тех, кто пытается их вразумлять, хотя бы это делалось только на словах; тех же, кто их ублажает лестью, они выслушивают удивительно благосклонно. У вас же, напротив, может снискать особую любовь тот, кто со всей откровенностью указывает на ошибки и стремится вас образумить. |
| 5 | Кому не полюбится такой город и такое государство,
где присуждаемые почести больше, чем стремление их приобрести, где большую
любовь снискивают те, кто наставляет на благомыслие, чем те, кто произносит
льстивые речи, где граждане предпочитают, чтобы их наставляли и вразумляли,
нежели ублажали и баловали? Кто же может не поражаться на вас и не считать счастливцем того, кого вы сочли достойным стоять у власти над вами? |
| 6 | Но я вижу, что от этого человека у вас требуются огромные усилия. Ведь когда весь город и весь народ добровольно вверяют ему себя для наставления, когда он является блюстителем общественных нравов, когда ему предоставляют высший суд над благоразумием и добропорядочностью каждого гражданина, разве не требуются величайшие усилия, чтобы оказаться достойным вашего доверия? Подумать только, ведь никогда никто из древних, и вообще никто из замечательных людей всех времен не достигал такого почета у своих сограждан. |
| 7 | Вот, например, знаменитый Перикл, который, как мы знаем, снискав высшую славу в процветающем городе афинян, достиг должности стратега. Ведь его все-таки не сочли достойным быть у власти на все дальнейшее время4. Сократ, напротив5, не учреждал казну, не возводил общественные здания, но всячески стремился вразумить граждан, чтобы они были хорошими, и хотел, насколько это в его силах, сделать лучше тех, кто заблуждается. И современники не вынесли его по своему невежеству. |
| 8 | Насколько же мы, которые позволяем себя воспитывать
и даже требуем этого, если есть охотник этим заняться, насколько же мы совершеннее
тех людей, которых это возмущало, и они не только не воздавали таким людям
почестей, но убивали их, как афиняне Сократа. Стало быть, какой еще лучший
энкомий можно произнести в его и вашу честь? Вы же, когда почувствовали, что он делает более совершенными юношей и эфебов, тотчас решили, что он и вас может сделать лучшими. И, право же, необходимость в воспитании и образовании существует не только у эфебов, но это нужно и взрослым, и всему городу. Так же, как если бы какой-нибудь врач вообразил, будто дети и подростки нуждаются в лечении, а взрослые — нет. |
| 9 | И разве не удивительна щедрость вашего города
в почестях? Ведь какой знак отличия вам не предоставили с готовностью? Изображения?
Статуи? Посольства к городам и самодержцу? Разве не почитал вас весь город,
разве не высказывал вам каждый, со своей стороны, уважение? Кто же может
быть недоволен, получая так много? Кто не готов, со своей стороны, сделать
все, что в его силах? Стало быть, и я, думаю, произнес такой энкомий, на какой только способен. Ведь ясно, что энкомий в честь ценителей и почитателей какого-нибудь человека есть тем самым лучшая похвала ему самому. |
О Дионе - VI - VII - VIII - IX - X - XII - XVIII - XXI - XXXVI - LI - LIII - LV