ПИСЬМО КРИТОВУЛА
величайшему самодержцу, изложившее цель книги и разъяснившее основание для этого сочинения.
Величайшему самодержцу, императору императоров Мехмеду, счастливому, победоносному, обладателю многих трофеев, триумфатору, волею божьей владыке земли и моря Критовул островитянин, раб рабов твоих.
1. Видя, что ты являешься творцом многих и великих подвигов, о величайший самодержец, и побеждаешь многочисленных и великих (прежде, я считаю) полководцев и императоров, не только персов и (представителей.— В.С.) других родов, но даже ромеев и греков, то, поскольку их невозможно сопоставить с тобой в славе и благоразумии, и мужестве, и полководческом искусстве, я подумал, что несправедливо те и дела их и действия, последовательно с тех времен до наших дней изложенные в греческих исторических повествованиях и сочинениях, воспеваются и вызывают восхищение со стороны всех и наслаждаются вечной памятью, ты же, столь великий, владеющий почти всем, что есть под солнцем, возвеличиваемый своими блистательными и великими подвигами, не располагаешь для будущего свидетельством твоей доблести и величайших и наилучших из твоих подвигов, словно некто из незаметных и безвестных, которые ныне недостойны какого-либо упоминания или записи на греческом языке, а преданы пучинам забвения; и подвиги других, столь незначительные и совершенно несравнимые с твоими, становятся гораздо более известными и еще больше прославляются среди людей благодаря грекам и греческой истории, твои же свершения, величайшие и совершенно несравнимые с подвигами Александра Македонского и его полководцев или подобных ему императоров, не переданы по-гречески для греков и не завещаны последующему времени как для восхваления неувядающего и почитания победившего, так для подражания и наилучшего наставления добродетельным качествам. Поистине, ты — единственный из императоров или в числе немногих, кто соединил поступки и слова, любовь к мудрости и императорскую власть, ты есть тот самый «и добрый василевс, и сильный воин». [1]

2. Вот почему мне следует и показалось справедливым, смело полагаясь на твою счастливую судьбу, взять
на себя настоящий труд и записать, насколько мне возможно, по-гречески твои подвиги и свершения, которые
превзошли по количеству и величию подвиги других.

3. Возможно, многие из ученых арабов и персов более точно их  запишут и передадут нашим потомкам,
хорошо зная и также изучив факты. Однако ничто не заменит греческий язык, имеющий величайшую славу во всех краях. Такие произведения станут известны только среди персов и арабов и тех, кто знает их язык. Однако эти труды станут предметом всеобщей гордости и восхищения не только греков, а всех западных народов  и тех, которые обитают за (Геракловыми.— В.С.) столпами и на  Британских островах, и многих других, когда будут переведены на язык тех, которые являются филэллинами и обучены соответствующим образом. Это еще больше побудило меня взяться за работу, так как я убежден, что многие и оценят и удостоверят мое описание.

4. По этой  причине, о величайший самодержец, я уже много потрудился, так как я сам не был свидетелем тех событий. Именно для того, чтобы я мог быть точно осведомленным о них, я, при написании этой книги, и расспрашивал и выслушивал тех, кто знал о них, и, как только появлялась возможность, тщательно исследовал факты. Я начал свое описание с того самого времени, когда ты получил высшую власть, впервые переправившись из Азии в Европу после смерти своего отца.

5. Описывается также война с ромеями и захват города, события в Эносе, Фокеях и Триваллах, как все это было совершено, и полное их разрушение и подчинение. Помимо этого первое и второе вторжение повелителя на Пелопоннес, и как он покорил его весь и захватил его города, одни согласно капитуляции, другие в результате сражения, самые укрепленные и замечательные, я говорю о Коринфе и Спарте, Тегее и Патрах
в Ахее, и очень много самых сильных крепостей и заставил весь Пелопоннес платить дань. И также его первое вторжение в Иллирию и разорение ее и также набег ради грабежа, что поистине считается самым дальним. Кроме того, кампания против Синопа и Трапезунда, великих и процветающих императорских городов, и как он покорил их согласно капитуляции и захватил всю окружающую их территорию. Сверх того (описываются. — В.С.) великолепные в городе здания и дорогостоящие храмы, и дворцы, и рынки, и арсеналы, и все другое, что было им последовательно содеяно. А именно величайшей важности публичные выступления самодержца на протяжении семнадцати лет.

6. Итак, я предлагаю твоему царственному вниманию и мудрости книгу для вынесения о ней суждения.
И если мужество, описанное в ней, соответствует действительности и может сравниться с твоими деяниями, о
если бы оно было соотнесено с царственным мнением, мы выразим признательность богу и тебе, повелитель,
за предоставленный нам  в доказательство наших слов такой материал о величайших свершениях. И одновременно вдохновившись, мы приступим к дальнейшей попытке и с радостью возьмемся за оставшуюся часть работы, как только получим многие крайне необходимые и неизвестные нам сведения, в зависимость от которых мы пока ставим все сочинение.

7. Если же наши слова во многом покажутся недостойными твоих подвигов и если они не достигают их
величия, что крайне необходимо  испытать сказанному, то книге как негодной быть отвергнутой, а я сам, благоговейно преклонившись издали в молчаливом приветствии, уступлю историческое повествование другим, более искусным в этих делах, чем я.

1. Гом. Ил., III, 179.